ТЕРПСИХОРА

Ольга Розанова

В свое время, когда "Экзерсис ХХ" Леонида Якобсона появился на свет, он прозвучал как творческий манифест новорожденной труппы "Хореографические миниатюры". Ее создатель отвешивал почтительный поклон традиции и тут же вступал с ней в веселую игру, включив в нее все, что имелось в его распоряжении, - от структуры урока и компоновки упражнений до темпоритма. Именно темп, на порядок превышающий обычный, адресовал "Экзерсис" динамичному ХХ столетию, а заодно и всем последующим, поскольку двигаться еще стремительнее тело человека вряд ли будет способно. Игра велась с веселым азартом, смиряемым лишь на Адажио у палки. Чем дальше, тем настойчивей тренировочные штудии пронизывал светлый юмор. В заключительном разделе "Экзерсиса" остроумная вариация на тему "Маленьких лебедей", искристое женское соло, уморительный урок пантомимы и даже финальные поклоны, превращенные в общий танец-игру, излучали радость. Но звонкую тональность этих номеров оттеняли номера "серьезные".
Концертную часть открывало "Органное адажио", поставленное на Аллу Осипенко и Джона Марковского. Балерина вспоминала, что Якобсон не любил его и иногда вынимал из Экзерсиса, считая скучным. С этим невозможно согласиться. "Скучным" оно могло показаться только потому, что следовало за массовой композицией, демонстрировавшей искусство балетной "поддержки". Чего только ни напридумывал здесь Якобсон! Затяжные пролеты через всю сцену танцовщиц, удерживаемых за талию партнерами; вращение в воздухе танцовщицы, поднятой высоко над головами партнеров в позе арабеска; перебрасывание танцовщиц с рук на руки; сложные воздушные манипуляции, производимые с запрокинувшейся на спину танцовщицей двумя или тремя партнерами, разнообразные пируэты и многое другое. После воздушной пиротехники "Органное адажио" выглядело куда более скромным, но для вдумчивого и искушенного зрителя оно таило в себе многое.
Прежде всего, поражала стройность и логика композиции. Абстрагированный - "чистый" - танец разворачивался как пластический комментарий музыки, где на тягучие звуки органа накладывались россыпи фортепианных пассажей (Трио "Play Bach"). Стелящиеся полеты балерины, поддерживаемой партнером, ее медленные повороты на пуантах, в воздухе, на полу мягко акцентировали мерный ритм. Неспешное течение танца порой перебивала танцовщица. Откликаясь на звуки фортепиано, она отделялась от партнера нервными па де бурре или рвалась в высь, взбивая воздух перекрестными ударами ног. Но все возвращалось на круги своя, словно по глади воды пробежала рябь и тут же стихла. Минутная "аритмия" не нарушала спокойно-торжественный строй танца, лишь оттеняя его созерцательный - внеличный тон. От первого соединения рук партнеров до необычной финальной позы дуэт утверждал идею гармонии - равноправным диалогом с музыкой, соразмерностью всех компонентов композиции и совершенным исполнением.
Возможно, именно Осипенко и Марковский, уникальность их дуэта подсказали Якобсону идею номера. Утонченная красота этой пары, благородство облика и танцевального стиля сами по себе являли пример гармонии. Идеально дополняли друг друга и артистические качества партнеров - мужественная стать, сдержанность Марковского и хрупкость "бесплотной" Осипенко, умевшей подчинять импульсивную натуру приказам интеллекта. Якобсон, как никто чувствовавший актеров, запечатлел в Органном адажио самую суть неповторимого танцевального союза - божественную красоту формы и высоковольтное напряжение духа.
Замечательный номер стоял особняком в "Экзерсисе ХХ", но поневоле выпадая из общего настроения балета, он как бы раздвигал его горизонты и открывал вид на вершины творчества, путь к которым начинается с …экзерсиса. Далеко не всем дано подняться на эти заоблачные вершины, но проявить себя, стать мастером своего дела может каждый, если в нем не угаснет искра творчества. Именно это и демонстрировала следующая за Адажио концертная часть.
Благодаря Осипенко и Марковскому в "Экзерсисе-ХХ" возник внутренний сюжет, вероятней всего не запланированный автором. Когда номер перешел к другим исполнителям, этот сюжет вмиг испарился, но достоинства хореографии от того не померкли, напротив, проступили с еще большей очевидностью. Теперь глаз знатока мог заметить, помимо конструктивной логики и изумительной музыкальности танцевального текста, еще и любопытные нововведения Якобсона в сфере классического танца - слегка измененные очертания поз, необычные па и поддержки - то, что профессионалы именуют "неоклассикой". От взгляда профессионала не укрылась бы и явная связь исканий Якобсона с открытиями Джорджа Баланчина. Достаточно вспомнить уже упоминавшуюся финальную группу: балерина застывает на спине партнера в позе горизонтального полета, партнер принимает позу арабеска, и обе фигуры, сливаясь в одну, кажутся парящими в воздухе. Нечто подобное сочинил Баланчин в финале адажио Аполлона и Терпсихоры ("Аполлон Мусагет"): партнер опускается на колено, наклонив голову, партнерша располагается на его плечах и шее в позе "ласточка", а когда партнер поднимается с колена, соскальзывает по его спине вниз и оба застывают, упираясь ногами в пол, тесно прижавшись друг к другу и запрокинув назад корпус в позе полета. Баланчин как бы разложил на две фазы то, что Якобсон решил моментальным "стоп-кадром".
В "Экзерсисе ХХ" можно найти и множество других примеров того, как хореографы-сверстники, выпускники петербургской балетной школы, и при том художники-антиподы по своим творческим склонностям, порой говорили на одном языке. Впрочем, это тема для отдельного исследования, интересного ученым-балетоведам, что же касается обычных "среднестатистических" зрителей, то их "Экзерсис-ХХ" увлекал радостной энергетикой, хореографическим остроумием и мастерством исполнителей. Балет пользовался исключительным успехом и оставался "визитной карточкой" "Хореографических миниатюр" на протяжении многих лет. Но всему приходит конец. Ушел в вечность Якобсон, изменился репертуар его труппы, превратившейся со временем в Академический театр балета, к новому тысячелетию оказался забытым и "Экзерсис". За восстановление репертуара Якобсона энергично взялся возглавивший труппу в 2001 году Юрий Петухов - известный танцовщик и многообещающий хореограф. Освоить сложнейшую пластику предстояло молодым артистам полностью обновленной труппы с помощью бывших солистов "Хореографических миниатюр", работавших с самим Мастером. На сцену вернулись сюита из "Спартака", "Клоп", "Свадебный кортеж", "Роден", классические и жанровые миниатюры. Наконец подошла очередь "Экзерсиса".
18 и 2о июня 2006 года под сводами Дома офицеров зазвучали мелодии Баха в аранжировке вокального ансамбля "Свингл Сингерс". На сцену вышли танцовщики в разноцветных леотардах, встали к балетному станку, и шедевр Якобсона начал свою вторую жизнь. В основном технические трудности благополучно преодолены, молодые артисты работают дружно и весело, заражая своим энтузиазмом зрителей, среди которых, как всегда бывает на программах Якобсона, его танцовщики - ветераны "Хореографических миниатюр". Для них возвращение на сцену "Экзерсиса-ХХ" - долгожданный праздник. Его подготовили их сотоварищи во главе с репетитором времен Якобсона В.Ф.Петровой.
В момент сочинения "Экзерсиса" Якобсону было под семьдесят, но он смотрел на жизнь весело и призывал к тому своих артистов. Призыв подхватили его балетные дети, а теперь - и внуки.